Культура
ВРЕМЯ РЕЖИССЕРА
19 января
Очерк о нем, без сомнения, всегда и везде будет включаться в любые словари, энциклопедии и справочники, посвященные советскому и российскому кинематографу. Во-первых, потому, что у нынешнего юбиляра такая фамилия, что ему приходится открывать любой список. Во-вторых, и это уже без шуток, Вадим Абдрашитов давно и по праву занимает место режиссера-классика, в творчестве которого каждый фильм есть наглядная профессиональная демонстрация выразительных возможностей десятой музы. Последние всегда поставлены на службу нелегкому делу отражения реальности на киноэкране. Третьим аргументом в пользу авторитета Абдрашитова является его тридцатилетнее сотрудничество со сценаристом Александром Миндадзе, ставшим фактически не только другом режиссера, но и его соавтором. Рискну предположить, что каждый раз замысел новой картины рождается у данного дуэта как раз в пространстве их общения между собою.
Феномен Абдрашитова еще предстоит изучать, но уже сегодня ясно, что он - один из немногих, кто не пошел на конъюнктурные заигрывания с новой реальностью постсоветского бытия, оставив за собою право беспощадно судить и пристрастно анализировать то, что так быстро и не к добру изменилось вокруг нас. Об этом - последние картины Абдрашитова "Время танцора" и "Магнитные бури". А перед тем была метафорическая растерянность "Пьесы для пассажира" и ужас отчуждения "Армавира".
С ходом времени выяснилась и еще одна черта картин Абдрашитова советского периода. Они рассказывают об атмосфере того времени, которое мы хором называем "застоем", с непостижимой ясностью оценок состояния героев, прозрачностью моральных акцентов и классической завершенностью сюжетной мысли. Абдрашитов, закручивая нравственные коллизии своих фильмов вокруг криминальных сюжетов, умудрялся высказываться весьма отчетливо, не договаривая многое. Диагноз его был беспощадно конкретен, а иногда и трагически прозорлив, предсказывая приход нового жесткого поколения "свинцовых мальчиков", как в "Плюмбуме".
Видимо, таков был удел режиссера в том времени, когда подлеца нельзя было назвать прямо подлецом и лицемерие оборачивалось монструозными гримасами простого советского человека. Апофеоз таких трансформаций - "Слуга", который на излете существования советской бюрократии благодаря режиссерскому таланту Абдрашитова и актерскому гению Олега Борисова фактически подписывал приговор номенклатурным оборотням. К сожалению, многие из них оказались более живучими, чем думалось в конце 80-х годов канувшего в прошлое столетия.
Режиссура Абдрашитова несентиментальна. Она порою чрезвычайно жестка и жестока, а посему основными актерскими открытиями в его картинах стали работы лучших мужчин нашего кино: от Любшина ("Слово для защиты") и Янковского ("Поворот") до Солоницына ("Остановился поезд") и Шакурова ("Парад планет"). Хотя по-своему ярко раскрывались в абдрашитовских лентах и Марина Неелова, и Ирина Купченко, и Чулпан Хаматова, и Елена Яковлева. Но эти прекрасные женщины-актрисы лишь оттеняли суровую прозу выяснения отношений представителей сильного пола с жизнью.
Вадим Абдрашитов не суетится. Ни в жизни, ни в творчестве. Его тщеславие и амбиции давно удовлетворены отечественными и международными наградами. Его имя - гарантия интереса профессионалов и истинных ценителей кино к любой новой работе. Конечно, у нынешних фильмов Абдрашитова нет столь широкого резонанса, каковой сопровождал ранние работы режиссера. Но в них почти мистическим и неопределяемым словами образом схвачен тот нерв времени, его болевые точки, по которым по прошествии энного количества лет зрители смогут судить об атмосфере той эпохи, когда взгляд почему-то всегда устремлялся назад, а идти постоянно хотелось вперед.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Феномен Абдрашитова еще предстоит изучать, но уже сегодня ясно, что он - один из немногих, кто не пошел на конъюнктурные заигрывания с новой реальностью постсоветского бытия, оставив за собою право беспощадно судить и пристрастно анализировать то, что так быстро и не к добру изменилось вокруг нас. Об этом - последние картины Абдрашитова "Время танцора" и "Магнитные бури". А перед тем была метафорическая растерянность "Пьесы для пассажира" и ужас отчуждения "Армавира".
С ходом времени выяснилась и еще одна черта картин Абдрашитова советского периода. Они рассказывают об атмосфере того времени, которое мы хором называем "застоем", с непостижимой ясностью оценок состояния героев, прозрачностью моральных акцентов и классической завершенностью сюжетной мысли. Абдрашитов, закручивая нравственные коллизии своих фильмов вокруг криминальных сюжетов, умудрялся высказываться весьма отчетливо, не договаривая многое. Диагноз его был беспощадно конкретен, а иногда и трагически прозорлив, предсказывая приход нового жесткого поколения "свинцовых мальчиков", как в "Плюмбуме".
Видимо, таков был удел режиссера в том времени, когда подлеца нельзя было назвать прямо подлецом и лицемерие оборачивалось монструозными гримасами простого советского человека. Апофеоз таких трансформаций - "Слуга", который на излете существования советской бюрократии благодаря режиссерскому таланту Абдрашитова и актерскому гению Олега Борисова фактически подписывал приговор номенклатурным оборотням. К сожалению, многие из них оказались более живучими, чем думалось в конце 80-х годов канувшего в прошлое столетия.
Режиссура Абдрашитова несентиментальна. Она порою чрезвычайно жестка и жестока, а посему основными актерскими открытиями в его картинах стали работы лучших мужчин нашего кино: от Любшина ("Слово для защиты") и Янковского ("Поворот") до Солоницына ("Остановился поезд") и Шакурова ("Парад планет"). Хотя по-своему ярко раскрывались в абдрашитовских лентах и Марина Неелова, и Ирина Купченко, и Чулпан Хаматова, и Елена Яковлева. Но эти прекрасные женщины-актрисы лишь оттеняли суровую прозу выяснения отношений представителей сильного пола с жизнью.
Вадим Абдрашитов не суетится. Ни в жизни, ни в творчестве. Его тщеславие и амбиции давно удовлетворены отечественными и международными наградами. Его имя - гарантия интереса профессионалов и истинных ценителей кино к любой новой работе. Конечно, у нынешних фильмов Абдрашитова нет столь широкого резонанса, каковой сопровождал ранние работы режиссера. Но в них почти мистическим и неопределяемым словами образом схвачен тот нерв времени, его болевые точки, по которым по прошествии энного количества лет зрители смогут судить об атмосфере той эпохи, когда взгляд почему-то всегда устремлялся назад, а идти постоянно хотелось вперед.
Сергей ИЛЬЧЕНКО
