Город выжил, потому что жил. Часть III

 

На экзотические растения, пережившие блокаду благодаря мужеству ленинградских ботаников, нынче надеты георгиевские ленточки

Мы продолжаем публикацию спецпроекта «Город выжил, потому что жил», посвящённого 70-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, в котором рассказываем о том, что помогало людям в нечеловеческих условиях оставаться людьми. О том, что, казалось бы, не является насущной потребностью для выживания, но что составляет ткань человеческой и общественной жизни.

В первых частях («НВ» от 20.12.2012 и 25.12.2012) речь шла о блокадной журналистике, культуре и искусстве. Сегодня же мы расскажем о том, как люди заботились о растениях.

Регулярные контакты с цветами могут продлить жизнь – среди тех, кто с цветами работает, этот миф чрезвычайно популярен. Сотрудники ботанических садов свято верят в целебную силу растений, и многие подолгу трудятся в своих оранжереях – кто по 20, кто по 40, а кто и по 60 лет, сохраняя неколебимую веру в профессию. Последнее, скорее всего, и помогло ленинградским учёным-ботаникам сберечь часть богатейшей, одной из крупнейших в мире, коллекции экзотических растений, сформировавшейся в России ещё в эпоху императорского правления, сохранить эти теплолюбивые цветы в замёрзшем городе.

Среди сотрудников Ботанического института им. В.Л. Комарова остались люди, которые пришли сюда ещё до начала Великой Отечественной – кто после ЛГУ, а кто после окончания Лесотехнической академии. Одному из них – Георгию Ивановичу Родионенко – недавно исполнился 101 год!

В родной Ботанический сад, где начинал работать ещё до войны, он возвращался калекой – в результате тяжёлого ранения пришлось ампутировать одну ногу: для ботаника, занимающегося исследованиями в условиях дикой природы, это было равносильно смерти. Так думал Родионенко зимой 1944-го, выписываясь из госпиталя и собираясь защищать свою первую диссертацию. С тех пор он стал одним из тех людей, на чьих плечах держались ленинградский Ботанический институт и Ботанический сад.

«Не выпускать из рук лопату и пить чай с мёдом и лимоном» – вот они, простые заветы старейшего биолога России.

Он с детства был влюблён в природу. Рос в Сухуми – солнечном, плодородном крае, где деревья могли расти прямо в жилых домах. Георгию Ивановичу никогда не забыть эту картину: могучий ствол глицинии китайской тянется вдоль его крошечной комнатки и вырывается наружу сквозь трещину в стене, огибая ветвями весь дом. Лермонтовский пейзаж, не иначе.

Война застала его в разгар написания кандидатской на озере Балхаш. Оставив все свои рукописи на ихтиологической станции, Родионенко поступил добровольцем в ряды Красной Армии в качестве сержанта-пулемётчика.

После войны все оранжереи Ленинграда, в том числе теплицы Ботанического сада, что находятся на улице Профессора Попова, были разрушены. Недалеко отсюда, в подвале одного из храмов, располагался штаб Балтийского флота, куда и целились фашисты. Снаряды, не попавшие в храм, летели в оранжереи…

– Эта мрачная картина, которую я, вернувшись с фронта, увидел здесь, меня потрясла, – рассказывает Георгий Иванович. – Но, как ни странно, не вызвала во мне душевного упадка – наоборот, меня охватили злость и острое желание как можно скорее восстановить былое великолепие сада.

В стенах Ботанического института проводились исследования. Так, знаменитый ботаник профессор Александр Фёдоров в 1942 году приезжал в Ленинград с фронта специально, чтобы защитить свою кандидатскую диссертацию.

А те немногочисленные растения, что сохранились во время войны, здесь оберегают по-особому. На растения, пережившие блокаду, надеты георгиевские ленточки.

Среди таких ветеранов – кактус Cereus Milesimus, так называемый заострённый банан Musa Acuminata, пальма Livistona australis, филодендрон Эйхлера, виноград Phoenix roebelenii и другие экзотические растения.

Сотрудники Ботанического сада говорят: эти виды спаслись чудом – скорее всего, при обрушении оранжерей их засыпало листвой, которая в дальнейшем и согрела растения – уже в ноябре 1941-го температура на улице опускалась до 10–15 градусов ниже нуля.

Во время блокады садоводы постоянно занимались поиском выживших видов, а когда находили, несли в отапливаемые государственные учреждения. Этими учреждениями были военные госпитали.

Однако не только госпитали служили временными пристанищами для растений. Кое-кто уносил ценные виды к себе домой. Главный агроном Ботанического сада и на тот момент старейший сотрудник института Николай Курнаков, работавший здесь с 1902 года, разместил в своей квартире довольно внушительную часть коллекции кактусов.

– У себя дома он всё заставил этими кактусами! – рассказывает Марина Баранова, ведущий научный сотрудник отдела Ботанического института им. В.Л. Комарова. – Чтобы сохранить растения, Курнаков сжёг всю свою библиотеку. В конце войны он умер от голода…

Марина Васильевна пришла работать в институт в начале 1950-х – тогда под руководством профессора Сергея Соколова, бывшего директором учреждения, она вместе с коллегами отстаивала Ботанический сад, который вновь оказался под угрозой исчезновения: правительство СССР хотело навсегда прекратить его финансирование. О подвигах своих предшественников, боровшихся за оранжерейные растения во время блокады, Баранова узнавала уже по рассказам коллег и из книг, однако тот пример запомнился на всю жизнь.

– Наши растения чудом пережили ужасы войны, – подчёркивает Баранова, – чего уж говорить о людях! Коллектив у нас всегда был очень сплочённый, ответственный, и в блокаду эта особенность проявилась наиболее ярко. Люди душой срослись с работой, для них было просто немыслимо, например, убежать куда-то, бросить коллег – несмотря на слабое здоровье, голод, бомбёжки, они шли на работу и стояли до конца.

Во время войны Ботанический сад функционировал также как теплица для выращивания овощей и лекарственных растений, а сотрудники научного отдела принимали участие в составлении специальных брошюр для горожан – изданные на жёсткой серой бумаге, они до сих пор хранятся в институтской библиотеке. В листовках указывалось, что из растений можно употреблять в пищу, а от чего лучше воздержаться. Особой популярностью пользовались сосновые и еловые побеги, лопух, алоэ вера, с помощью которых лечили расстройство желудка, простуду, зубную боль и другие заболевания.

Между тем в Ботаническом саду Ленинградского государственного университета тоже есть немало экзотических растений-блокадников. Несмотря на то что его оранжереи сильно пострадали во время бомбёжек, кое-какие виды всё же удалось спасти.

– Честно говоря, я до сих просто не понимаю, как африканские пальмы могли выстоять во время блокады! – говорит нынешний директор сада Александр Халлинг, проработавший здесь почти всю жизнь. – В 2002 году в Университете была большая авария – на 36 часов отключили отопление, и некоторые растения, в том числе одна из блокадных пальм, не выдержали мороза. Малейшее понижение температуры – и оранжерейные виды начинают страдать.

Тем не менее в Университете существует специальная оранжерея, где хранятся знаменитые пальмы, считающиеся у себя на родине чуть ли не «сорным» растением и представлявшие в советские годы огромную ценность для российских ботанических садов.

– Вот она – наша старая ливистона! – показывает Александр Владимирович, ласково поглаживая ствол дерева.

…Ощущение угрозы, увы, не покидает российских ботаников и сегодня. Взять хотя бы тесные «потрёпанные» теплицы университетских садов, отсутствующую крышу одной из оранжерей Ботанического сада Петра Великого – старейшего в мире… Перечислять можно долго. Исторический опыт показывает, что в непростые для страны времена государство забывает о том прекрасном, что успело нажить, забывает о ботанических садах. И забывает зря, ведь цветы продлевают жизнь. Пример людей, сохранивших и возродивших их во время войны для нас, своих потомков, это подтверждает.

 

• На территории Летнего сада во время Великой Отечественной войны размещались зенитные расчёты. Кофейный домик служил казармой, а Чайный – складом боеприпасов и оружия. Весной 1942 года цветники и газоны были отданы школьникам и учителям окрестных школ для разведения огородов. В дальнейшем одну из аллей сада назвали Школьной – в память о подвиге молодых ленинградцев.

• В парке Лесотехнической академии в блокаду располагался бункер запасного штаба Ленинградского фронта. Во время Великой Отечественной здесь особенно пострадал Верхний дендросад.

• По Удельному парку в 1940-е проходила тыловая линия обороны. Война нанесла растительности этого парка большой ущерб.

• На Таврический сад во время блокады Ленинграда были сброшены 43 фугасные бомбы, здесь проходило обучение новобранцев перед их отправкой на фронт, в саду также осуществлялся ремонт машин, возвращавшихся с Дороги жизни. Восстановление территорий началось здесь не сразу: долгое время в Таврическом саду находились огороды детских больниц.

Анна Жаворонкова